бочку для сокрытия трупа Бантин использовал после убийства Лэйна во второй половине октября 1997 г. Бантин тогда жил с Элизабет Харви в доме №3 по Бардекин-авеню в Мюррей-бридж.
Тело Гардинера, убитого месяцем ранее, находилось в сарае на заднем дворе, завёрнутое в большие мусорные пакеты. Бантин, поместив труп Лэйна в бочку, остался чрезвычайно доволен своей находчивостью. Он решил разместить в той же самой бочке и труп Гардинера, но оказалось, что два человеческих тела в одной 200-литровой бочке спрятать нельзя – недостаточно места. Тогда Бантин отрезал ногу от трупа Гардинера и положил её во вторую бочку. После убийства Гэвина Портера в апреле 1998 г. появилась третья бочка, которая оказалась размером меньше предшественниц. Бочки хранились в сарае и, несмотря на то, что имели завинчивающиеся крышки, не могли предотвратить распространение сильного запаха гниения. В сентябре 1998 г. Бантин и Элизабет Харви переехали в дом №26 по Бардекин-авеню всё в том же Мюррей-бридж, и перед Бантином встал вопрос о дальнейшей судьбе пластиковых бочек из сарая.
Преступники решили отправить этот груз в дом к Марку Хэйдону. Точнее в его гараж, расположенный позади дома неподалёку от того самого сарая, в котором к тому времени уже обосновались Джоди Эллиот и её сынок Фредерик Брукс (да-да, это именно тот Брукс, который в скором времени сам отправился в аналогичную бочку). Может показаться удивительным, но преступники даже не потрудились засыпать яму, в которой находились бочки. Когда в июне 1999 г. по этому адресу пришли криминалисты «Диаграммы», они обнаружили на грунте чёткие следы, оставленные днищами двух бочек. Рядом находилось нечто, похожее на высохшую лужу. Последующая криминалистическая экспертиза показала, что грунт в этом месте пропитан человеческой кровью – там либо лежал труп, либо преступники просто выплеснули на дно ямы кровь из пакета или бочки.
Итак, три бочки с трупами были доставлены в дом Хэйдона тогда, когда там жил Фредерик Брукс. Затем преступники убили и его… бочек стало четыре. По иронии судьбы, Джоди Эллиот вплоть до разоблачения преступной группы считала, будто её сын прячется где-то за многие километры, в то время как его труп почти пять месяцев находился буквально в десяти метрах от её спальни.
Даже от закрытых бочек исходил сильный и неприятный запах, поэтому сотрудники следственной группы испытывали сильные сомнения относительно того, что окружающие не догадывались о содержимом этой тары. Не менее трёх человек – Элизабет Харви, Элизабет Хэйдон и Джоди Эллиот – должны были понимать, с чем же именно они столкнулись. Эти люди не могли не видеть бочки, и трудно поверить в то, что они ни разу не поинтересовались их содержимым. Если Элизабет и Джоди были осведомлены о хранящихся в бочках трупах, то неизбежно вставал вопрос об их соучастии в преступлениях посредством недонесения (и это как минимум!). Хотя Марк Харви и Джоди Эллиот утверждали, что ничего не знали и ни о чём не догадывались, каждый способен сам сделать вывод о достоверности такого рода утверждений.
Как рассказал Спайридон Влассакис, одной из причин, сподвигнувших Бантина «разобраться» с Элизабет Хэйдон самым радикальным образом, являлась та, что женщина начала добиваться от мужа перевозки бочек из гаража. Марк тянул с решением этой проблемы, а Элизабет прямо-таки доходила до белого каления из-за его неспособности решительно поговорить с Бантином. В конечном итоге чрезмерная настойчивость Элизабет привела к тому, что её саму поместили в одну из бочек. Убедившись в том, что полиция всерьёз взялась за розыск пропавшей женщины, Джон Бантин струхнул и понял, что бочки действительно нужно куда-то увозить и желательно подальше от районов плотной жилой застройки.
Тут-то он и вспомнил о супругах Фримен, упоминавшихся уже в этом очерке. Пара эта владела фермой с загоном для овец в местечке под названием Хойлетон (Hoyleton). По мнению Бантина, овечий запах мог служить отличной маскировкой для бочек с трупами. Загрузив бочки в зелёный внедорожник, принадлежавший убитой Элизабет Хэйдон, и закрыв их одеялами, преступники пригнали машину на участок Фрименов и попросили их подержать её у себя. Бантин обещал, что в течение короткого промежутка времени сумеет продать машину.
Фримены разрешили оставить внедорожник, и тот простоял несколько дней в дальней от жилого дома части земельного участка. Однако через некоторое время Энжел Фримен обратила внимание на подозрительный запах, исходивщий от автомашины, и попыталась выяснить его природу. Женщина ничего толком не узнала, она лишь выяснила, что окна машины закрыты газетами, а сквозь маленькие щели можно было видеть некую тару, закрытую одеялами. Она сообщила о своём открытии мужу, и тот поинтересовался у Бантина, что же такое секретное хранится в машине? Бантин без всякого волнения объяснил, что в машине стоят бочки с мясом кенгуру. Якобы он с друзьями вписался в маленькую бизнес-схему по поставке кенгурячьего мяса производителю собачьего корма. Поначалу всё шло хорошо, но затем выяснилось, что мясо они покупали не на фермах, а путём браконьерского отстрела диких кенгуру. Им сейчас грозит полицейское преследование, и он спрятали бочки с нелегальным мясом в машине, вскоре обстановка успокоится, и тогда машину можно будет освободить от груза. Фримена такое объяснение немного озадачило, и он простодушно спросил, почему бы мясо просто не выбросить где-либо в пустыне? Бантин оказался готов и к такому вопросу. Он объяснил, что этого нельзя сделать потому, что в черепах кенгуру находятся пули, выпущенные из оружия, которым Марк Хэйдон владел нелегально. Хэйдон, дескать, добивал раненых животных выстрелами из своего пистолета, и теперь пули, оставшиеся в черепах животных, являются серьёзнейшей уликой против него. Пули надо сначала извлечь из черепов, иначе Хэйдону грозит тюремный срок не только за браконьерство, ни и за незаконное владение оружием.
Услышанное до некоторой степени удовлетворило Фрименов, однако, проблема не рассосалась. Через некоторое время на запах начали жаловаться владельцы соседнего участка. В декабре в Австралии началось лето, и жара стояла страшная, поэтому немудрено, что «кенгуриное мясо» уподобилось «телятинке в горшочке». Энжел Фримен как-то раз попыталась приблизиться к машине, но не смогла этого сделать – уже за 10 метров от неё вонь стала просто удушающей. Жена обратилась к мужу с предложением что-то придумать с этой проблемой, поскольку ситуация явно грозила скорым визитом полиции.
Фримены несколько раз связывались с Бантиным по телефону и говорили о необходимости убрать машину с их участка, однако зеленый внедорожник продолжал оставаться на месте.
Наконец, выход, устраивающий всех, был найден. Фермеры узнали, что в Сноутауне по адресу Рэйлвэй-террас-вест, дом №25, сдаётся в аренду бывшее здание Сельскохозяйственного банка. Бантин загорелся идеей обзавестись собственным офисом, договор аренды которого в конечном итоге был оформлен на Марка Хэйдона. 10 февраля 1999 г. договор был заключён, и в скором времени зелёный «ленд крузер» с бочками внутри без приключений прибыл в Сноутаун. Там его, в конце концов, и отыскали оперативники SAPOL. Всего в машине помещались 4 бочки (больше попросту не позволяла кубатура задней части кабины). Пятая бочка всё это время оставалась в доме Бантина в Мюррей-бридж. Шестая появилась только в мае 1999 г. – в неё поместили расчленённый труп Дэвида Джонсона после убийства последнего.
Как упоминалось выше, Фримен побывал в бывшем здании банка как раз в тот момент, когда убийцы расчленяли труп Дэвида Джонсона. Он даже видел Влассакиса и Вагнера в их окровавленных одеждах, но не заподозрил ничего особенно криминального, поскольку был уверен, что друзья заняты извлечением пуль из черепов кенгуру. По крайней мере, это объяснение Вагнера его вполне устроило. Надо сказать, что ещё раньше Фримен помог банде в решении проблемы с доступом в банковское хранилище: дело в том, что по условиям аренды, помещение это должно было всё время оставаться закрытым, и Марк Хэйдон ключей от него не получил. Фримен пришёл на помощь дружкам и изготовил отмычку, при помощи которой Бантин без всяких проблем открывал дверь хранилища. Это было незаконно, но… чего же не сделаешь для хорошего человека, правда?
В этой связи нельзя не упомянуть о том, что супруги Фримен одно время рассматривались правоохранительными органами как соучастники
